Каталог статей

Лесовик, лешак, просто лес. Он - душа леса.

6. Лесовик, лешак, просто лес. Он - душа леса. Леший широко распространен. Живёт преимущественно в еловых лесах. Лешие буйны 4 октября - праздник, что-то вроде дня лешего. С.В.Максимов, "Нечистая, неведомая и крестная сила", 1903 г." Эту удивительную историю слышал в 1989 году житель города Сатки Михаил Ситяшенко от одного бакальского начальника. Мне же он ее пересказал в марте 1991 года. А дело было так. Любил этот начальник охоту. В августе, когда уже поспели предосенние грибы, он с двумя товарищами поехал в лес, чтобы побродить по окрестностям Нургуша. Свою "Волгу" серого цвета начальник оставил у знакомых в Меседе, а к Нургушу, до которого было не менее 12-15 километров, они пошли пешком. Где-то на полпути остановились у горного родника, перекусили и "вмазали" по сто граммов водки. Неожиданно совсем рядом из густых елок послышался громкий, твердый голос: - Осторожнее, мужики! Здесь медведь ходит!.. Голос басил, был старческий, неприятный, будто исходил из прокуренной крепкой махоркой мужской глотки. Мужики вздрогнули, оглянулись. В чаще стояла древняя старуха с большими, зелеными, болотного цвета глазами, подернутыми белесой поволокой. Взгляд глубокий, но неясный, затуманенный. Старуха была одета в длинный сарафан старинного покроя и жилет тоже серовато-болотного оттенка. Голова была убрана платком, завязанным на затылке в плотный узел. Возле висков, ушей и на шее выбивались грязными пучками пряди седых, нечесаных волос. Не волосы, а какие-то слипшиеся космы. - Садись, бабушка, с нами, угощайся! - пригласили ее мужики и заторопились, освобождая место за "столом". Пока они пересаживались, старуха исчезла, будто ее и вовсе не было. И главное, не было слышно шагов, треска хвороста под ногами, шорохов. Без звука пришла, без звука и удалилась. Словно привидение... Как сквозь землю провалилась. "Какая неприятная, подозрительная старуха! Ну, прямо Баба-Яга! Лет сто будет ведьме! Даже жуть берет!.." - подумал про бабку начальник, а у самого от страха мурашки по спине побежали. Эту мысль он высказал своим товарищам. И мужикам старуха показалась необычной, фальшивой, недоброй. Видать, ходит тут, не зря, не без тайного умысла. Охотники подзаправились, но уже с подавленным настроением отправились к лесной избушке. По дороге им стало казаться, что вокруг все изменилось, стало не так, как было прежде. В избушке они оставили рюкзаки и без особого энтузиазма пошли на охоту. Ходили долго, но никакой дичи не подстрелили, а напоролись на раненого медведя, который прихрамывал на правую переднюю лапу, ломал кустарники и ежеминутно протяжно, по-человечески стонал от нестерпимой боли: "Аа-а!" Стрелять медведя не стали, пожалели его, ломанулись в глухомань и ушли подальше от больного зверя. К ночи проголодались, а когда надвинулись сумерки, подошли к избушке. Отворили дверь и... опешили. Из темного угла на них смотрели два огромных зеленых глаза. Нет, это были не глаза, а настоящие автомобильные фары. И не смотрели, а зловеще горели. Глаза были такие же затуманенные, будто матовые, как у той бабки, которую они встретили днем у родника, и с такой же старческой, белесой поволокой. Вдруг "бабка" рявкнула, взвыла страшным медвежьим ревом "Аа-а!" и бросилась с нар прямо на них. В испуге начальник захлопнул дверь и припер ее коленом. "Медведь" взбунтовался, стал рваться наружу, давить изнутри с такой чудовищной силой, что дверь захрустела, из нее стали выпадать доски. Потом из избушки послышался еще более оглушительный, свирепый звериный рев. Начальник отскочил от двери и скрылся в лесу. Не запамятовали мужики, как они, спасая свои души, улетучились от избушки, как 12 или 15 километров неслись без оглядки, оставив на произвол судьбы рюкзаки, охотничьи припасы и другие вещи. Потом они вспоминали и с горечью сетовали, что это был самый кошмарный день в их жизни. Вот ведь какая чертовщина приключилась с одним бакальским начальником и его друзьями в таежном урмане под Нургушом! В Меседе они сели в свою "Волгу" и, не раздумывая, сразу же уехали в Бакал. И все же позднее осведомились о случившемся. Месединцы рассказали бакальским охотникам, что диковинные истории в тех лесах действительно случаются. Те отдаленные от Меседы горные дебри будто заколдованные или забытые богом, хотя таежная урема почти ничем не отличается от других уральских лесов. С наступлением темноты в тайге начинают раздаваться жуткие, зловещие, дьявольские крики и вопли. В такой ситуации на людей наплывает смертельный страх, переходящий затем в тихий, немой ужас. Страх, как холодный озноб, давит из сумрачных глубин черного леса, из-под густых шатров нахмурившихся леи и пихт. Попав в непривычную обстановку, многие не выдерживают такой нервной нагрузки и стараются побыстрее смотаться, убежать из этого враждебного им, заколдованного, сатанинского места. Приезжие охотники встречали и хромого медведя, убить его тоже не решились. Спрашивали бакальцы и о "бабке". Многие месединцы слышали о ней, но не видели воочию и не знают ее в лицо, но твердо убеждены, что подобной "бабки" в их селе нет. К тому же, местные месединские бабушки в такую даль по грибы и ягоды не ходят.
1 2 3 4 5 Категория: Статьи пользователей \| Добавил: ЛЕС (14.03.2011)
Просмотров: 722 \| Рейтинг: 0.0/0