В гостях у Лешего

Клан бигфутов в окрестностях фермы

Из рукописи книги, которую готовили Мэри Грин и Дженис Картер, и переписки с ними и с Уиллом Дунканом следовало, что примерно в 1945 году дедушка Дженис, Роберт Картер, приобретший здесь немногим более сотни акров (полсотни гектаров) земли, по большей части покрытой лесом и частью – пастбищами, перебрался сюда на жительство со своей женой … и двумя малолетними детьми – дочерью Мелвиной, четырех лет, и сыном Робертом, которому едва исполнился один год. А в году 1946-47-м во время расчистки территории от леса, когда он срубил очередное дерево, чуть ли не на него свалился вместе с деревом подраненный волосатый мальчик-бигфутенок лет двух-трех. Фермер выходил его, через несколько дней ребенка забрали в лес его родители, но он стал приходить в гости к людям, где он получал корм. Отец семейства приложил усилия к его воспитанию и даже обучению языку. Он же назвал его Фоксом.
В январе 1965 года у Мелвины родилась дочь. В силу обстоятельств девочку с четырех лет воспитывал дедушка. Дедушка души не чаял в маленькой Дженис. А она боготворила его и называла только Папой (в книге и письмах она всегда писала это слово с большой буквы). Позже она напишет в одном из своих сочинений, что всем хорошим в ней она обязана именно папе Роберту. Он воспитал в ней упорство. Несгибаемость перед трудностями, физическую неприхотливость, выносливость перед невзгодами.
К этому же времени, когда ей исполнилось четыре года, в дом к папе-дедушке вернулась Мелвина, только что родившая вторую девочку – Лайлу. С тех пор сестры неразлучны до настоящего времени.
Сама Дженис «познакомилась» с Фоксом в 1972 году, будучи тогда семи лет от роду. Зная устрашающую внешность бигфутов и, повидимому, боясь испугать внучку, дедушка скрывал от нее их существование. Поэтому он прикармливал их на дальних участках фермы или в амбаре в ночное время, объясняя, что носит пищу беспризорным кошкам. Позже он стал говорить, что подкармливает лису (по-английски – «фокс»).

Первая встреча

Однажды дед и семилетняя Дженис собирали на своем лесном участке ежевику, и дедушка послал ее за водой. Возвращаясь к дедушке через заросли на заднем дворе с кувшином воды, она вдруг уткнулась головой под колени чьих-то огромных волосатых ног. Их обладатель молниеносно отскочил, развернулся и уставился на нее. Девочка обмерла… Не в силах двинуться или крикнуть, лишь наделала с перепугу в штанишки. Тут между ними возник дедушка, взглянул пристально в глаза великану и заговорил с ним так, как обычно говорил с норовистыми лошадьми, когда хотел их успокоить, повторяя: «спокойно, парень, спокойно». Великан постоял, послушал и медленно удалился в чащу. Вот так познакомилась Дженис с бигфутом-найденышем, которому было тогда 28 лет и который был уже чуть ли не двух с половиной метров ростом. Так открылся для Дженис дедушкин секрет. Оказалось, что Фокс – это совсем не лиса, а волосатый гигант, похожий на человека.
Это произошло в 1972 году, и в последующие добрых три десятка лет Дженис имела возможность наблюдать семью бигфутов и общаться с ними. Будучи ребенком, она обычно вела наблюдения, забравшись на дерево.
За прошедшие десятилетия, как рассказала Дженис, Фокс успел обзавестись подругой – Шибой, которая только на памяти Дженис с 1972 по 1989 годы родила шестерых детей. Один ребенок родился мертвым, его бигфуты сами закопали недалеко от дома Картеров. Но место это находится на земле соседа, и он не разрешает раскопать могилу из религиозных соображений. До этого, по утверждению дяди Дженис, у нее родилось еще примерно столько же. Дети, становясь половозрелыми к шести-семи годам, находили себе пару и уходили. Позже некоторые из них возвращались, иногда с потомством. Например, самец Блэки, один из двух близнецов, родившихся в 1972 году и задержавшийся около матери дольше других, ушел примерно в 10 лет и появился вновь в 1987 году вместе с подругой не очень большого роста. Они пробыли в расположении фермы около четырех лет. Детей у этой пары не было. В конце 1991 года они пропали, а еще через некоторое время Блэки появился с новой «пассией» и с ребенком. Третья «жена» появилась у Блэки в 1988 году, а через год у них родился сын, которого дедушка назвал Шегги («Лохматый»). Этот Шегги был очень болезненным, постоянно кашлял, а когда ему исполнилось шесть лет, он исчез вместе со своей матерью. Он то ли умер, то ли мать увела его в более благоприятные для него места.
Дочь Фокса и Шибы по имени Чико родилась в 1981 году. Когда ей было три года, она сунула руку под ремень работавшего конвейера, и ей оторвало два пальца. В пять лет она куда-то исчезла, а в десять она вернулась, уже с ребенком. После травмы на конвейере Чико сторонилась людей, и издалека Дженис решила, что ее ребенок – девочка. Позже оказалось, что это – мальчик, да еще какой: сейчас его рост превышает три метра, и весит он больше полутонны. Его имя – Каноэней, что в переводе с языка индейцев означает "пьющий воду в течении дня". Дженис определила его рост, измерив расстояние от земли до окна, в которое он однажды заглянул. Похоже, что отец этого мальчика в свое время увел Чико с фермы, когда ей было всего пять лет. Он же обитал на ферме вместе с Чико с момента ее возвращения и до самой смерти дедушки.
Дедушка Роберт умер в 1996 году в возрасте 90 лет, и Дженис уехала из фермерского дома. Наступил перерыв в общении и наблюдениях за бигфутами, ибо ни у Дженис, ни у других членов семьи не было столь тесных связей с ними. Их даже боялись, особенно из-за детей, ввиду слухов о похищении их лесными великанами. По этой причине она с мужем и детьми жила какое-то время в городе, а на ферму изредка заезжал ее дядя Роберт, который, опасаясь волосатых гигантов, старался оставаться на ночь в соседнем городке.
Только в 2002 году она вернулась туда и обнаружила однажды в подвале больного Фокса. Теперь уже она стала подкармливать «гостей», и вскоре Фокс округлился и оправился от болезни. Стали появляться и другие члены его семьи. Так возобновилась «дружба» бигфутов с людьми. К счастью, бигфуты не забыли гостеприимства хозяев и продолжали навещать хозяйство, где в течение десятилетий им уделялось большое внимание. В какой-то мере прежняя связь была восстановлена. Но кормление великанов требовало финансовых средств, а семья Дженис отнюдь не из богатых. Средства предоставил Уилл Дункан. Он неоднократно бывал на ферме Картеров, беседовал с членами ее семьи, опрашивал очевидцев на соседних фермах. Дункан не сомневался в правдивости свидетельства Дженис, ее родных и соседей.
Шиба, видимо, умерла в 1999 году. По крайней мере когда Дженис наведывалась на ферму в конце того года, Шиба уже не появлялась ей на глаза. Фоксу сейчас примерно 60 лет, он поседел и ослаб. Он продолжал приходить на ферму, видимо, в поисках пищи, и иногда ночевал то в старом сарае, то в подвале дома.
Бигфуты нет-нет и убивали скотину, принадлежавшую то одному, то другому соседу. Тогда Дженис организовала и соседей подкармливать бигфутов, и те стали меньше нападать на домашний скот. Но все же нет-нет и задерут какую-нибудь собаку или кошку, которые уж очень досадят им. Но есть они их не ели.
По предложению Мэри Грин, Уилла Дункана и других исследователей Дженис собрала волосы бигфутов и отправила их на исследование в Орегонский центр приматов профессору Хеннеру Фаренбаху. Тот определил, что многие из волос принадлежат какому то неизвестному виду приматов, не людям и не обезьянам. Но все же он попросил Дженис собрать волосы, на 100% принадлежавшие бигфутам, так как среди них нет-нет и попадались то кошачьи, то поросячьи, то собачьи. И случай для этого представился.
Однажды ночью раздался стук в наружную дверь дома. Дженис решила, что это кто-то из родственников и открыла дверь. Но она увидела Фокса, который явно хотел есть. Дженис зашла в дом, набрала еды и вышла к нему. Но когда она передавала Фоксу еду из рук в руки, она ухитрилась выдернуть из его руки пучок волос. У Фокса округлились глаза от такой дерзости, но он молча повернулся и пошел от дома…
А Дженис упаковала волосы в пакетик и снова отправила доктору Фаренбаху. На этот раз он твердо отметил, что волосы – хотя и примата, но не человека, у них исключительно интенсивная пигментация, более интенсивная, чем даже у самых черноволосых африканцев.
Прочитав материалы книги и получая регулярно письма по Интернету о текущем развитии событий, в ходе этой переписки мы постепенно выясняли новые и новые подробности, уточняли старые данные, в режиме реального времени мы следили за развитием событий на ферме и по мере возможности направляли действия Дженис. Параллельно профессиональная художница Лидия Бурцева изображала в рисунках те или иные события, описываемые Дженис. Эти рисунки отправляли ей по интернету, она высказывала свои замечания, и по ним Лидия вносила коррективы в рисунки. Иногда это приходилось делать многократно. В итоге получались рисунки, воспроизводившие конкретное событие и внешний облик его участников более или менее приближенно к реальности.
Мы с Д. Баяновым все больше приходили к убеждению, что стоит попытаться поближе познакомиться с обстановкой на ферме Картеров. В конце концов нашему Фонду удалось собрать минимально необходимую для поездки сумму – нашлись добрые люди и организации, которые согласились предоставить кое-какие средства на поездку и более или менее сносное пребывание там в пределах месяца.
http://gominid.ucoz.ru/forum/5-13-1#64

Экспедиция в Теннесси

За пару дней до отъезда мы вдруг получили по Интернету письмо-предостережение от одного нашего корреспондента из Америки. Из его намеков мы поняли, что ехать сейчас на ферму Картеров небезопасно, что якобы в последнее время Дженис повела себя агрессивно по отношению к бигфутам, поставив задачу вместе со своим новым другом-охотником отловить или даже убить одного из них. Это будто бы озлобило бигфутов, большая часть их удалилась, а в расположении фермы остался, мол, один трехметроворостый гигант Каноэней, решивший мстить искателям. Так что лучше, мол, не попадаться на его пути в лесу, и вообще никаких шансов найти там бигфутов нет. Это, конечно, немного обескуражило нас, но я, честно сказать, не поверил «доброжелателю»: не могла такой человек, как Дженис, всю жизнь дружившая с дикими двуногими и даже не желавшая их фотографировать без их разрешения, вдруг предпринять какие-то усилия, могущие причинить им вред. Письмо раззадорило меня, свидетельствуя об интриге, возникшей вокруг этого дела. Во всяком случае оно косвенно подтверждало реальность посещения бигфутами фермы.
И вот я вылетаю в Вашингтон. Там меня встретил вашингтонский корреспондент «Комсомолки» Андрей Кабанников, доставивший меня на автомобиле за 800 с лишним километров до фермы Картеров и пробывший там со мной еще пару дней для знакомства с обстановкой…
Дженис и ее семья встретили нас как старых друзей. Хозяйка предоставила нам в распоряжение большую гостиную с двумя диванами. Было довольно жарко, поэтому окна были открыты. В одном был даже кондиционер, а на полу стоял большой вентилятор, такой же был под потолком. Но – все это было бесполезным, как, впрочем, и электроплита в кухне рядом с нашей гостиной: в доме не было электричества. Его отключили… за неуплату. Пришлось поначалу готовить на открытом огне во дворе. Когда долг за электричество я оплатил, свет появился. Через два дня, после отъезда Андрея, гостиная осталась в моем распоряжении. Разве только на втором диване, освободившемся после Андрея, обосновалась собака Джинджер, да еще вечерами мне составляла компанию четырехлетняя Холли, дочь Дженис. Она здесь смотрела видеомультики и любимые ею – как и мамой – фильмы про лошадей.
Недалеко от дома Дженис, примерно в 50 метрах от него, располагался большой трейлер, в котором проживала ее сестра Лайла с тремя детьми и мужем. Трейлер был длиной 24 метра, а полезной площади в нем – 120 квадратных метров.
Я провел на ферме Картеров пять недель, жил и питался в доме вместе со всеми.
Поначалу не было никаких признаков появления бигфутов ни во дворе дома (если можно назвать двором открытую лужайку без ограды – в тех местах не принято огораживать усадьбы), ни в подвале. Мы с Дженис вешали ведро с кормом перед домом и в соседнем лесочке, но – никто практически за все время моего пребывания корм оттуда не брал. И только где-то в конце второй недели появились признаки посещения бигфутами нашего расположения
Однажды ночью на двенадцатый день моего пребывания, примерно в 1.30, сердито и долго лаяла наша домашняя собака Джинджер. Мы с Томом, другом Дженис, осмотрели все вокруг, но ничего не заметили интересного. А утром пришла Лайла, сестра Дженис, и сказала, что примерно в то же время лаяла и ее собака, привязанная под ее трейлером, и кто-то ходил вдоль трейлера, пару раз покашлял, потом посвистел и потом легонько постучал по стене трейлера. Лайла сидела внутри у окна, читала книгу, ее дети спали (Эшли, девочка 16 лет, Филип, мальчик 13 лет, и Майя – 8 лет). Она не разглядела, кто это был, так как внутри горел свет, а снаружи было темно. После этого мы с Томом расчистили поле обзора, передвинув старые стиральные машины и холодильники во дворе, так что из окна дома стала просматриваться широкая полоса вдоль трейлера вплоть до сарая, что в 120 метрах от дома. Я установил наблюдение по ночам с применением прибора ночного видения, но безуспешно.
На другой вечер мы куда-то ездили, вернулись поздно, часов в 12 ночи. Подошла Лайла и сказала, что прямо перед нашим приездом кто-то опять ходил, а с нашим появлением шаги прекратились.
На следующее утро во время нашего осмотра подвала мы с Томом обратили внимание на то, что старое кресло сдвинуто почти на метр, как будто кто-то хотел расширить место для лежания на полу на остатках поролона. На спинке кресла было байковое одеяло, так вот, на нем оказалось колье – мельхиоровая толстая цепочка с большим пауком. отлитым из серебра. Откуда она взялась, никто не знал. Кроме того, подвешенный на трубе под потолком пластиковый пакет с кормом – раскрошенными булочками – оказался сдвинут к стене примерно на 40см. Раньше он висел рядом с креслом, а теперь – вплотную к стене. Мы передвинули кресло обратно и отодвинули пакет от стены.
Еще через пару дней, утром, я спустился в подвал: одеяло лежало на полу, колье тоже, но самое главное – пакет с кормом опять был передвинут к стене! Прямо какая-то игра в кошки-мышки…
После всего этого, убедившись, что кто-то приходит, я потратил целый день и вскопал почву вокруг входа в подвал. Легко сказать! Работать пришлось киркой, под травой – твердая, как камень земля, красная глина, не размокшая даже от проливного дождя…
Утром первым делом проверил «следовую полосу» – никаких следов. Продолжил работу по ее расширению. На этот раз занялся подвалом: вынес оттуда 3 мешка хлама, чтобы расчистить дорогу Фоксу, вскопал – опять же киркой – грунт здесь еще тверже – только половину пути. Расставил поплотнее старые велосипеды.
Утром на двадцатый день – снова никаких следов. Продолжил работу в подвале. Дальше вскапывать не стал, засыпал каким-то черным порошком, похоже – древесным углем, оказавшимся здесь же: если наступят, отпечатается. Еще больше расчистил проход, подвесил новый пакет с кормом на трубу, одеяло вернул на спинку кресла, колье – на сидение.
После того, как я вскопал и разрыхлил землю (подготовил следовую полосу) перед входом в подвал дома и в самом подвале, мне пришлось уехать в другой район поисков, к Мэри Грин, поскольку это было оговорено заранее.
Там, кстати, тоже происходили интересные явления. Ночью мы подолгу были в лесу – Мэри, я и еще двое: Уэйн Мёрфи (м.) и Шерри Малин (ж.). Шерри кричала, подражая ИХ голосам, и в ответ мы слышали похожие крики в отдалении, а Уэйн стучал дубиной по стволу, и тоже в ответ раздавались стуки. В этом месте пару лет назад они обнаружили труп теленка с выеденными сердцем, легкими и печенью, остальное было нетронуто. Любые хищники разделываются с добычей совсем иначе. (Кстати, по самым свежим сообщениям оттуда следует, что активность бигфутов там сейчас, осенью и зимой, нарастает. Сказывается недостаток пищи в лесу, и они подходят очень близко к исследователям, которые снабжают их пищей. Несколько раз удавалось увидеть их силуэты в темном лесу.)
Здесь же за пару дней до моего приезда упомянутые искатели увидели большой след на том месте, где минут сорок назад его еще не было. Я тоже видел этот след, но он уже осыпался к тому времени.
В этом же районе находили древесные конструкции в виде каркаса для чума, или типи, как они там называют подобное индейское жилье. Я сфотографировал парочку таких конструкций и побеседовал с местным рейнджером – охранником государственного леса, Шоном Хьюзом. Показал ему фото и спросил, кто бы это мог соорудить. На что он наивно ответил: "Я не знаю". Кстати, такие же конструкции находил и фотографировал на Вятке наш коллега, искатель Анатолий Фокин близ той самой деревни Аксеново, в которую в сентябре же заходил леший (об этом сообщали московские газеты). Мне тоже там приходилось видеть подобные конструкции, которые Анатолий мне показывал.
Так вот, через несколько дней после возвращения от Мэри я спросил у Дженис, не было ли следов. Она ответила, что следов не было, но в ночь после моего отъезда она слышала, как Фокс недовольно ворчал около подвала. Она поняла так, что он недоволен вскопанной землей и не будет здесь появляться.
В конце четвертой недели, когда я уже собирался покинуть эти края, подъехали двое телевизионщиков из Нэйшнл Джиографик: они пытались найти меня и встретиться в Москве, а нашли в своих родных Штатах. Поговорили, прониклись доверием к Дженис, поснимали до темноты и уехали на ночь в мотель в соседний городок Свитуотер.
На следующее утро они продолжили запланированные съемки и беседы с нами. Пока они беседовали с сестрой Дженис Лайлой, я пошел проведать подвал и – о, Боже! на черном слое мелкодробленого древесного угля, которым я присыпал пол, отпечатались следы босых ног... Следы продолжались дальше на разрыхленной красной глине (угля дальше не было). Посмотрел на двойной пластиковый пакет с кормом, подвешенный к потолку – он аккуратно разрезан, внешний пакет отклонен в сторону, а внутренний пуст. Я позвал телевизионщиков, они подтянули аппаратуру и стали снимать мою работу со следами. Я тотчас вспомнил, что когда я уточнял вчера с Дженис генеалогическое древо Фокса (они снимали этот момент), она, в частности, упоминала пятилетнего Скуики, приемного сына Ники, дочери Фокса. Он еще подросток, не выше 160 сантиметров ростом, и у него сильно покалечена нога, так что он при ходьбе ставит одну ступню поперек линии движения; и еще – у него на стопе снаружи сбоку две шишки. Как раз все это можно было видеть на следах, и я воскликнул: это же Скуики!
Позже подошла Дженис, она подтвердила мое заключение. Причем добавила, что малолетка Скуики "засветился" в силу своей неопытности, взрослые бигфуты умеют даже заметать за собой следы. (В переводе с английского Скуики означает "писклявый". Так его назвала Дженис года три назад, когда он только появился на ее земле, за соответствующее качество).
После окончания съемок и отбытия телевизионщиков мы с Дженис еще раз внимательно осмотрели следы и залили один из них гипсом. Они не очень глубокие, так как рыхлый слой был очень тонкий, но все же хорошо впечатались пальцы и виден прямой внутренний край стопы, без выемки, присущей людям, что свидетельствует об отсутствии у бигфутов свода, то есть о плоскостопии. Следы длиной 27 сантиметров, что соответствует примерно сорок второму размеру обуви, и это вполне соотносится с ростом Скуики.
В связи с появлением следов я на неделю отложил свой отъезд, намечавшийся на следующий день, в надежде на развитие событий. Но – увы, больше следы не появлялись, и корм оставался нетронутым. И все же остался я не зря: 30 сентября мы с Томом и Дженис обнаружили хорошее "трехкомнатное" гнездо-укрытие под деревьями среди зарослей, "комнаты" которого были выстланы сеном, принесенным со стороны. О том, что это – укрытие бигфутов, свидетельствовало надломленное на высоте моего лица высокое травянистое растение рядом с ним; кстати, надломленный конец был еще совсем свежий, не успел даже подвянуть. Значит, они были здесь совсем недавно! А на сучьях по сторонам секций и на "потолке" – огромная коллекция их волос, разных расцветок и разной длины, пучками и отдельными волосками, но примерно одинаковой стуктуры. Дженис потом рассортировала их и разложила по принадлежности: черные – Фокса, рыжеватые – Каноэнея, его внука; коричневые – Ники, дочери Фокса, и так далее.
В тот же день, возвращаясь от укрытия, нашли интересный артефакт: слепленный из красной глины шар с закатанным внутрь него пучком чьих-то волос или длинной шерсти, так что хвостик торчал снаружи. Что бы это могло быть? Похоже, это дело рук опять же кого-то из диких двуногих. Не игрушка ли для полуторагодовалого сынишки Ники? Очень похоже...
И, наконец, уже в день моего отъезда с фермы Картеров, кто-то из бигфутов взял половину корма из ведра, подвешенного рядом с домом, и несколько яблок. Одно тактично оставлено хозяевам...
На этот раз откладывать отъезд я уже не мог.
Должен заметить в заключение, что случай с фермой Картеров – это уникальная возможность для людей заинтересованных установления и длительного продолжения контактов с таинственными дикими двуногими. Но положение фермы и самой Дженис таково, что эта естественная лаборатория может быть утрачена в один «прекрасный» момент. Дело в том, что сама Дженис, обремененная финансовыми проблемами, не в состоянии вести сейчас сколь-нибудь эффективные наблюдения или, тем более, снимать бигфутов. Мало того, на ее землю сейчас претендуют некоторые «ушлые» соседи, воспользовавшиеся неумными действиями ее дяди, без ее ведома продавшие ее землю вместе со своей частью. Вопрос этот разбирается в суде вот уже несколько месяцев, и каково будет решение, не совсем ясно. На самой ферме ничего не выращивается и скот не содержится, хотя ее территория в основном состоит из пастбищ и частично покрыта лесом. И, наконец, с в связи с отключением в доме Дженис за неуплату телефона связь с ней прекратилась, и мы теперь не ведаем, что там происходит. Местные исследователи не уделяют внимания этому месту, в большей мере из-за того, что не могут поверить в реальность описываемых Дженис событий, настолько фантастичными они выглядят. Те же, кто доверяет Дженис, либо живут от нее далеко, либо не располагают достаточным временем и средствами.
Вся надежда на то, что кто-то от нас опять туда поедет, теперь уже на более длительный срок, и доведет дело до конца. Но – на это и у нас нет нужных средств…
http://hominology.narod.ru/bften.htm