В гостях у Лешего

Русалка

Уже в XVIII веке рассказы о русалках исследова­телям славянской мифологии представлялись архаиче­ским пережитком. Но, надо отдать им должное, они в то же время отмечали широкое бытование их в про­стонародье. Так, в «Описании древнего словенского баснословия» М. Попова (СПб., 1752) говорится: «В простонародии и поныне носится об них таковая баснь. что будто видают их иногда при берегах озер и рек, моющих и чешущих зеленые свои волосы, а иных, качающихся на деревьях». То же писал А. С. Кайсаров: «Баснь говорит, что на них были зеленые волосы и что оне чрезмерно любили качаться на ветвях дерев. Этот предрассудок, обновляемый теперь преданьями, так укоренился в уме простолюдина, что сей и теперь еше верит, будто бы видел иногда своих русалок на берегу реки, чешущих зеленые волосы. Конечно, теперь уже мало таких премудрых людей на Руси» («Славянская и российская мифология». М, 1810).

В 1815 году П. Строев констатирует, что сведения о русалках «и поныне еще существуют», а в середине XIX века М. Н. Макаров свидетельствует, что «почти во всех местах великороссийских с самою большою подробностью рассказывают о русалках: «Вы встретите много простолюдинов, которые расскажут вам, как и когда они видели русалок».

А. Терещенко (Быт русского народа. СПб., 1848), описывая русский быт сороковых годов XIX века, так­же подтверждает, что русалки «доселе служат предметом суеверных толков» и что «многие с божбой уверя­ют, что им случалось много раз видеть русалок».

В материалах Русского географического общества, собранных в основном в середине XIX в., находим мно­жество свидетельств о русалках. В Казанской губернии считали, что во время русальной недели по полям блуждают нагие существа женского пола с длинными волосами, нападают, умерщвляют щекотанием, то же в Калужской, жители которой «весьма важно рассказывают, как русалки на духовской неделе бегают во ржи, качаются на деревьях», аналогичные сведения записаны в Астраханской, Пермской губерниях и т. д. Материалы о русалках можно найти в каждом из трех томов А. И. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу». В основе его труда лежали записи, собранные к середине XIX в.

Многочисленные записи второй половины XIX в. подтвердили те сведения, которые Афанасьев приводил в пересказах своих или собирателей.

В конце XIX в. отмечается четкое представление об этих существах. Так, П. И. Шеин («Материалы для изучения быта и языка русского населения Северо-Западного края». СПб., 1887) писал, что вера «в существование русалок и их пагубное влияние на человека еще доселе довольно крепка в среде крестьянского населения Великой, Малой и Белой России», что о ру­салках «еще до сих пор ходит в народе много преданий и рассказов».

В Калужской губернии бытовало много сведений типа: «Шел по лесу мужик, а оне за ним турятся, все голые, растрепанные. Сотворил молитву... Русалки за­голосили и убежали в лес». Здесь же было зарегистрировано, что русалки живут во ржи, когда она цветет и наливается, а остальное время года пребывают в лесах, но непременно на берегу реки или озера, где ку­паются и прячутся. Тот же корреспондент описывает их «дьявольскую красоту». Такие же поверья о лесных к водных русалках зафиксированы в Смоленской губернии. Крик их пронзителен, пенье мелодичное, в движениях они проворны и ловки, играют, плещутся водою. Здесь записано, что живут они на окраине леса, вы­ходящего к берегу реки, особо опасны на духовской неделе.

Из Орловщины М. Михеева дополняет образ: «Оне... выскакивают из речки, сваливают с лошади, сами садятся на борону и загоняют лошадей». Такие же сведения есть из Пензенской губернии. В Вятской губернии считали, что русалки — «нагие женщины с большими грудями, живут в лесу. Если кинется бежать, то на лошади не догонишь».

Ни одному из «духов природы» не было посвящено такого капитального монографического исследования, как труд Д. К. Зеленина «Очерки русской мифологии». Здесь, описывая суть образа, автор привлекает русские, белорусские, украинские свидетельства. Кроме водяных и лесных русалок, он описывает полевых и даже... домашних. (Нельзя не восхититься исследователем —когда он овладевает обширным и глубоким материалом, становится смелым и решительным!) Свидетельства о безобразии внешнего облика этих существ смущают автора, кажутся ему необоснованными (но зато ставят все на свои места!). Отмечает он и встречи с руса­лочьими детьми.

Нередко русалка рассматривается как спутник во­дяного, парой ему, подобно лешачихе. Были представ­ления, что русалки, обычно живущие в воде, после Троицы переселяются в леса и поля.

Русалку называют купалка, водяница, лоскотуха, мавка. Зрительно украинцами и южными великорусами она воспринимается как водяная красавица. У бело­русов связана с лесом и полем. У северных великорусов это чаще всего косматые, безобразные женщины с большой и отвислой грудью. Образ нашел воплощение в изобразительном искусстве. В просторечии эти изображения чаще назывались берегинями и фараонками.

У П. И. Мельникова (А. Печерского) читаем: «А через день от честного Семика (10 мая)—«Клечальна суббота» ... В тот день рубят березки, в домах и по улицам их расставляют ради Троицы, а вечером после всенощной молодежь ходит к рекам и озерам русалок гонять. Всю семицку неделю, что слывет в народе «зелеными святками», шаловливые водяницы рыщут по полям, катаются по зеленой ржи, качаются на деревьях, залучая неосторожных путников, чтобы защекотать их до смерти и увлечь за собой в подводное царство дедушки Водяного. Всю троицкую ночь с березками в руках молодые парни и девушки резво и весело, с громким смехом, с радостными кликами бегают по полям, гоняя русалок, а на солнечном восходе все вместе купаются в водах, уже безопасных от ухищрений лукавых водяниц...»

Встречи с русалкой обычно происходят вечером, ночью, при неверном свете луны, около воды, в лесу. Она показывается, пытается привлечь внимание и ис­чезает, как бы заманивая. Даже встретившись с ней лицом к лицу, человек лишь иногда успевает разгля­деть ее. Она не вступает с человеком в договорные от­ношения, как леший или водяной, она всегда чужда человеку.

Разновидностью русалок в некоторых местах, на­пример в Калужской губернии, считались опасные «овяточницы». Они некрасивы, с ног до головы покрыты волосами, говорить не могут, только поют без слов и пляшут. Местопребывание их — бани и неосвященные избы. В этой же губернии бытовала быличка о том, как девки в бане встретили святочниц, которые набро­сились на них и стали «колупать». Спаслись они тем, что рассыпали по снегу бусы, которые святочницы бросились подбирать. Разновидностью русалки считалась мара — страшное растрепанное существо, которое в лун­ные ночи гремит самопрялкой.

О полевых русалках (полудницах) есть записи на Севере. Есть запись и у меня.

В 1971 г. моя сотрудница Е. Б. рассказала такую историю:

— Мои родители с 1947 года жили (мама и. поныне живет там) в д. Исаково Подольского района Москов­ской области (бывш. Калининский район, Михайловское лесничество). Помню рассказ отца о сеноуборке приблизительно в 1957 г., я была тогда школьницей. В полдень в июле разложили сено на просушку на своем участке, на поляне, а сами прилегли возле копны. Отец смежил веки и через несколько минут почувствовал чьето присутствие рядом, открыл глаза и увидел пробегающую мимо обнаженную женщину, обросшую длинными волосами. Сестра, находившаяся с другой стороны копны, вскрикнула, так как тоже ее увидела. С тех пор в моей семье никто не ходил на просушку сена. Привезут домой его — и раскладывают во дворе. О нескольких подобных встречах рассказывали и отдыхающие санатория, который расположен рядом.

В Ярославской губернии считали, что «полудница»— красивая, высокая, одетая в белое. Многие утверждают, что летом во время жатвы она ходит по полосам ржи и, кто в самый полдень работает, того берет за голову, начинает вертеть и вертит, пока не открутит голову. Показания о навыке откручивания голов, хотя и очень редко, встречаются. В этом обвиняется самый сильный из лесных людей Грузии — мозыль, прибегает он к этому крайне редко, в случае обнаружения его укрытия. Есть такая запись и у меня об Абхазии. Там было Две жертвы — пастух и подпасок (50-е годы). Аналоги такого поведения есть в других странах. Так, в № 5 журнала «Вокруг света» за 1974 год опубликован материал Э. Белова «Вторжение, в Долину безголовых». Речь идет о канадской провинции Британская Колумбия, о долине реки Саут-Наханни.

Приведу принципиально важные подразделения по элементам поведения описываемых существ, представ­ляющих интерес для меня (по Померанцевой)'.

Русалки, сидя у реки, расчесывают волосы гребнем.

Полевик, полудница принимают образы человека в белом, простоволосой женщины, маленького человечка. Водят, манят.

В мифологии древних славян леший считался духом и хранителем леса. Обитал он, как правило, в непроходимых чащобах, куда не мог добраться ни один человек. Это был командный пункт, откуда, собственно, и осуществлялся контроль за подведомственной территорией. Выбирался леший из тёмной и мрачной чащи в тех случаях, когда в вверенном ему лесном массиве начинало происходить что-то неординарное или для того, чтобы развеяться и порезвиться.

Естественно, неделями сиднем сидеть на одном месте скучно, пялиться на однообразный пейзаж надоедает – появляется тяга к чему-то свеженькому, неординарному. Таковым мог быть какой-нибудь незадачливый путник, случайно оказавшийся в опасной близости от хозяина леса.

Беспечный человек, шляющийся между деревьями, всегда вызывает живой интерес у окружающего животного мира – что уж говорить про того, кому по статусу положено следить за порядком и проверять каждого незнакомца на лояльность.

Наличие чёрных мыслей и непотребных действий требовали немедленного вмешательства. Правда определить это сразу - довольно трудно. Ведь на лбу то у гостя не написано с чем он пришёл в лес: с добром или со злом. Всё это выясняется по ходу событий, но чтобы не допустить неприятностей, леший всегда старался такие события предупредить.

Перед незнакомцем неожиданно появлялся благообразный старичок. Роста небольшого, сухонький, но для опытного глаза сразу видно, что жилистый и крепенький. Приветливо улыбнувшись, он обращался к забредшему в лес с какой-нибудь незначительной просьбой. По ответу, по реакции, по готовности помочь пожилому человеку, тотчас составлялось мнение, которое уже и служило руководством к действию.

Играло тут не малую роль и настроение лешего. Если оно было озорное и игривое, то не зависимо от намерений человека, с ним проделывали разные пакости, которые хоть в целом и были безобидными, но доставляли много хлопот, нервотрёпки и неприятностей.

Если же хозяин леса грустил и был в меланхолии, то чистосердечного и добропорядочного любителя лесных угодий он отпускал с миром, пришедшего же с чёрными мыслями ждало наказание, которое хотя и было не смертельным, но довольно жестоким и беспощадным.

Попавший в немилость человек начинал блудить по лесу. Причём блудил он кругами, всё время возвращаясь на одно и то же место. Разорвать этот порочный путь было практически невозможно. Положение так же усугубляло громкое уханье. Оно то периодически возникало, то пропадало, выбивая несчастного из душевного равновесия и постепенно вводя в панику.

В финале жертва падала на землю в изнеможении, проклиная тот час, когда решила пойти в этот лес. Леший же, натешившись и подняв свой жизненный тонус, мог отпустить психологически раздавленного им человека, а мог и ещё порезвиться с ним. В конце концов бедняга выбирался из чащобы, но память о таком приключении у него оставалась на всю жизнь.

Правда всё могло кончиться и по другому, в том случае, если лесной дух пребывал в состоянии крайней раздражённости, злобы и агрессии. Тут пощады не было. С человеком совершалось самое страшное, что только можно придумать: леший открывал перед несчастным окно в параллельный мир. Блуждающий по лесу пилигрим переходил в другую действительность, которая, на первый взгляд, ничем не отличалась от родной реальности, но, как это не печально, не имела с ней ничего общего.

Оставленный хозяином леса на произвол судьбы, человек выбирался из лесной чащи, но не находил ни своей деревни, ни родных, ни близких. Он оказывался в неизвестной стране, среди незнакомых людей, которые говорили на непонятном ему языке, имели другие обычаи и другой уровень технического развития.

Судьба такого бедняги могла сложиться по разному. Вероятность же вернуться обратно была ничтожно мала. Для этого нужно было попасть в нужный лес, встретиться с раздражённым и злобным лешим, который его курировал, подвергнуть себя проказам и издевательствам и только таким способом оказаться в родных и близких местах. Одновременное наличие всех этих признаков было маловероятным, поэтому сгинувшие в лесной чащобе люди практически никогда не объявлялись вновь в отчем доме.

Все эти деяния лешего отнюдь не способствовали тому, чтобы к нему относились с любовью и уважением. Он вызывал страх, настороженность и неприязнь. В силу же того, что лес для человека всегда был жизненно необходим, против его хозяина были выработаны защитные меры, которые отводили напасть от оказавшегося в зелёной чащобе представителя рода человеческого.

Пошёл, к примеру, крестьянин в лесной массив осинку срубить для хозяйственных нужд или белок на шапку подловить, да и наткнулся на лешего. Для последнего такие мотивы будут считаться предосудительными и даже преступными - соответственно и отношение к человеку будет неприязненным и агрессивным.

Начнёт дух лесной ухать, да подвывать, кроны деревьев качать, жуть на деревенского жителя наводить. Страшно это всё, неприятно, на психику давит. Но бывалый да ушлый мужичок пугаться не станет, потому как знает он обереги против лешего.

Первое средство – перевернуть на изнанку на себе всю одежду. Для этого надо несуетливо, но скоро раздеться до костюма Адама, а потом вновь на себя всё натянуть внутренней стороной наверх. Лапти или сапоги тоже поменять местами, а верхнюю одёжку запахнуть так, чтобы левая пола перекрывала правую. Подпоясываться ни в коем случае нельзя, потому как собранности и подтянутости леший на дух не переносит.

Такие незамысловатые манипуляции приводят хозяина леса в растерянность. Образ переодетого человека размывается, теряет очертания и индивидуальность. Вместо индивидуума с чёрными мыслями перед лешим предстаёт что-то непонятное и даже родственное. Тут всё дело в том, что когда дух сам материализуется в старичка, то одежда на нём одета точно таким же образом.

Потыкавшись туда сюда, взбалмошный владелец лесных угодий убирается в своё лежбище, а хитрый мужичок делает спокойно свои дела и благополучно возвращается домой.

Второе средство менее эффективно, не так действенно и не всегда помогает. Это молитва, которую надо произносить быстрой скороговоркой. Здесь главное вера в её чудодейственную силу и самого бога. Если подобных твёрдых установок в душе нет, то она ожидаемого результата не принесёт, а потому, для сомневающегося в божественном провидении лучшее средство от лешего – ругательство. Причём ругательство самое изощрённое и непотребное.

Наглость – второе счастье. Так видимо считает и хозяин леса. Услышав поток брани, он видимо принимает человека за наглого, плохо воспитанного хама. Нелитературный слог затрагивает в душе лешего какие-то скрытые струны – он добреет, становится мягче, покладистее. Правда это происходит не всегда, а иногда вызывает и обратный эффект. Всё здесь опять же зависит от настроения хозяина леса.

Ну и наконец третья защита от лешего заключается в разных неприятных для того предметах, которые необходимо взять с собой в лес. Это в первую очередь соль. Её нужно насыпать в чистую тряпицу, завязать ту в узелок и сунуть в левый карман. Необходимо также прихватить кремень и огниво, чтобы в случае опасности высечь огонь. Лесной дух относится к нему со страхом и уважением, впрочем, как и вся другая подведомственная ему живность.

Взяв в руку осиновый посох, можно со спокойной душой споро двинуться в лес, не забыв по ходу отломить кусочек липовой ветки. Очистив её от коры, сунуть за пазуху и, таким образом, полностью себя обезопасив, углубиться в лесную чащу.

При первых признаках появления лешего, было бы неплохо найти небольшую полянку. Здесь надо положить котомку на землю и очертить вокруг себя круг осиновым посохом. В середину круга воткнуть липовую веточку, а вытащенную из кармана соль насыпать себе на голову левой рукой. После этого можно спокойно прилечь на травку средь круга и с интересом ждать дальнейшего развития событий.

Зашумят кроны деревьев, завоет, засвистит. Тут и ребёнку ясно – леший близко. Тот любит дешёвые эффекты, которые вреда никакого не приносят, но незнающего да неподготовленного вводят в ступор. Но опытный человек лежит на бочку, посмеивается, да травинку во рту пожёвывает.

Заухает страшно вокруг полянки, зарычит непонятно из лесной чаши, заплачет жалобно да тоскливо. Значит увидел леший пришлого в лесу, начал вокруг кружить: понять пытается – кто такой да откуда, зачем пришёл. Только оградил себя путник оберегами, а потому не страшно ему совсем, хотя в душе, конечно, что-то сосёт унылое и настороженное.

Но вдруг тихо становится вокруг. Наваливается безмолвие на человека, в землю пытается его вдавить, задушить тревожной и зловещей тишиной. А потом как будто что-то пахнёт на лежащего смрадное. Это дух лесной к пришельцу приблизился, но невидим он глазу во всей своей мерзкой и ужасной красе.

Замер леший возле заветного круга, а перейти его не может, потому как чует он соль, которая для него яд, а осиновый дух те вредные свойства в сто крат усиливает и отпугивает дебошира и жестокого проказника от человеческой плоти, которая в этом круге затаилась.

Вот тут пришедший в лес должен встать во весь рост и крикнуть громко и смело: «Шёл, нашёл, потерял». Леший же, охнув от такой дерзости, как правило, разочарованно кричит: «А, догадался!» - и исчезает. Вздыхают деревья облегчённо, птички начинают чирикать, мухи да комары жужжать, белки по деревьям скакать.

Человек же стряхивает с головы соль, перекидывает котомку через плечо, да и идёт себе дальше по лесным тропинкам. Идёт, песенку насвистывает, да осиновым посохом помахивает. Главное только кремень с огнивом не забыть, потому как вдруг леший одумается, да опять пристанет. Здесь уж надо костёр разводить, да головёшками дымящимися вокруг себя махать. Только редко такое бывает, потому как каждый артиллерист скажет, что снаряд два раза в одно и то же место не попадает.

Леший – дух бестелесный, потому кроме старичка благообразного, может он являться людям в виде зайца, белки, медведя. Больше же всего лесной хозяин любит представляться совой. Когда же он хочет по настоящему испугать пришедших в лес, то возникает в виде страшного чудища с рогами, бородой и козлиными ногами.

Как гласят предания, у лесного духа есть жена – лешачиха. Живут они душа в душу, так как по всей видимости законная супруга повода для недовольства не даёт, в дела мужа не лезет, а всё своё время посвящает воспитанию детей - лешенят. Таковых, как правило, бывает двое, редко трое. Куда они деваются после того как вырастут – неясно. Скорее всего получают в свои владения какой нибудь небольшой лес, где постепенно взрослеют, матереют и превращаются в настоящих хозяев всей живности, которая там водится.

Между собой лесные духи стараются не воевать, потому как силы у каждого не меряно, и конфликт ни к чему хорошему привести не может. Если же случаются разногласия, то страдает в первую очередь лес. На сотни метров вокруг того места, где выяснялись отношения, лежат поваленные деревья. В гневе хозяева неуправляемы, поэтому вырывают с корнем и столетние дубы, и стройные сосны, и красавицы липы.

Больше всех страдают нежные берёзки. Лесные духи в результате конфликта могут загубить целые рощи этих очень полезных для людей деревьев. Но что им скажешь – существа нематериальные, они и есть существа нематериальные. Успокаивает только то, что такие битвы случаются очень и очень редко.

Объективности ради надо заметить, что леший ходок. Любит он женский пол – особенно молодок ядреных. Ежели таковая зазевается в лесу или отстанет от группы – пиши пропало. Утащит девку дух лесной и не кашлянет. Вот потом все между деревьев бегают, руками машут, да аукают, - а что толку то. Правда через какое-то время пропавшая может опять объявиться. Что с ней в действительности было, она, в силу своей девичьей стыдливости, не расскажет. Будет твердить, что заплутала в лесу – только разве народ обманешь.

Потому, когда в лес женщины идут, нужно им себя блюсти. В одежде никаких вольностей не допускать, головы покрывать платком, поведения быть сдержанного, чинного и благопристойного. Подол у платья не подымать, голыми икрами не сверкать и упаси бог игривый громкий смех. Леший страсть как на такое дело падкий.

В целом же ужиться с хозяином леса можно. Черты его характера во многом схожи с человеческими. Он эгоистичен, себялюбив, высокого мнения о своих достоинствах, иногда сентиментален, но чаще неоправданно жесток. Уж к таким то качествам всегда можно ключик найти.

Особенно любит леший подарки. Оставлять их нужно всегда на перекрестии двух тропинок. Дар лесному духу должен быть ярким и красочным. Например красиво вышитый платок для супруги или отлично сшитые кожаные сапоги для самого хозяина - красного цвета и расписанные жёлтым бисером.

После такого презента можно было пытаться упросить лешего, чтобы он был лоялен и любезен с людьми, а особенно с пастухами, которые за коровами, да другой скотиной следят. Чтобы не задрали волки эту живность, чтобы не забрела она в топь и болото, чтобы гуляла всё время спокойно на лугу, да вес набирала.

Делать это следует накануне Иванова дня – 24 июня/7 июля. Только в этот день возможно общение с лешим. Не прямое конечно: не любит дух лесной разговора конкретного с обговоренными обязательствами и взаимными ручательствами.

Прийти нужно на тот же самый перекрёсток тропинок, куда до этого подарки были доставлены, и ждать терпеливо и покорно столько – сколько нужно. Если зашумят кроны деревьев, да ухнет три раза, то значит нормально всё – принял леший дары и согласен человеку поспособствовать.

Если же раздастся хохот дикий, самой что ни на есть паскудной интонации, - то плохо дело. Все труды и старания пропали даром, подарки хоть и приняты, но неоцененны, а надежды на благосклонность со стороны хозяина леса никакой нет.

Ну что тут поделаешь. Капризен леший, как и любой простой смертный. Не всегда ему можно угодить, не всегда можно понравиться. Много он хлопот своим взбалмошным характером людям доставляет. Одно радует – за лесными угодьями его власть кончается. В полях, да в деревнях другие духи заправляют.

Лесной дух с ними не ссорится, в конфликт не вступает, на территорию их старается не заходить. Есть правда один день в году – на Агафона-огуменника, 22 августа/4 сентября – для лешего и другой нечистой силы значимый. По устной договорённости между духами, с первой минуты наступления этой даты, все границы аннулируются до первых петухов. Домовые, полевые и другая всякая нечисть начинает резвиться, где ей нравится.

Леший же предпочитает не в чистом поле погулять, а промчаться по деревне с гиканьем да хохотом. Здесь он раскидывает поленницы дров, пугает собак, доводит до нервной икоты баб да мужиков. Потому к полуночи крестьяне выходят на улицу, одев на себя овчинные тулупы на изнанку, натянув на головы козьи шапки, а в руках каждый держит кочергу. Таким образом, забредшего на чужую территорию лесного духа отваживают от жилищ.

Меланхолия нападает на лешего на Воздвиженье – 14/27 сентября. Лето уже ушло, осень уверенно набирает силу, золотит лесные угодья, а тёплая погода начинает сдавать свои позиции. В этот день грозный хозяин леса начинает прощаться со всей живностью, которая обитает на подведомственной ему территории.

Прощание иногда затягивается, но кончается не позднее 4/17 октября, на день Ерофея-мученика. Это время прохладной осенней погоды. Через две недели уже должен выпасть первый снег, а лешему пора на зимовку.

Зимует он глубоко под землёй, куда проваливается в одночасье. Что там у него за хоромы, как они оборудованы, как устроены – не известно. Только знают все, что служат они верной защитой от суровых зимних холодов, укрывают надёжно от любопытных глаз, дают возможность лесному духу отдохнуть от летних трудов и набраться сил.

До первых зелёных листочков не видно лешего в лесу. Ну а как оживает природа, расцветает, так и её хозяин появляется. Опять начинает ухать, стонать, да людей смущать, с праведной дороги сбивать, загонять в глухие чащи и трудно проходимые болота.

Такую картину рисуют современному человеку славянские легенды. Основаны они на вымысле или реальных фактах – судить трудно. Хотя с другой стороны - рассказам этим многие сотни лет. Дошли они до XXI века из тьмы веков. Передавались из поколения в поколение и если бы не имели какой бы то ни было материальной основы, то забылись бы наверное ещё давным давно. Однако не канули в вечность, а вот дожили до наших дней.

Сейчас конечно мало людей кормится дарами дикой природы. В лес в основном приезжают на выходные, на шашлычки. В чащу сильно не углубляются, а предпочитают располагаться на уютной опушке. Если даже и бродит какой-то дух вокруг, то глухие удары тяжёлого рока из мощных динамиков, разноголосый нелитературный хор голосов, бульканье разливаемой по стаканам горячительной жидкости скорее отпугивают, а не привлекают хозяина лесных угодий.

Выяснять, кто такие гости, да откуда – ему как-то в тягость. К тому же и так видно, что это за публика - с какими мыслями и побуждениями расположилась она в его владениях. Потому наверное и нет свежих рассказов о встрече с лешим. Бедняга скорее всего безвылазно обитает в глухой непроходимой чащобе, потому как появляться возле современного человека – себе дороже.

Cтатью написал ridar-shakin
http://www.factruz.ru/bad_force/leshiy.htm